Ольга Сизова – выпускница биологического факультета КФУ 2010 года, кандидат биомедицинских наук (PhD in Biomedical Sciences) в University North Texas Health Science Center 2018 года. Сегодня она проживает в США и работает во всемирно известном исследовательском центре по изучению рака в городе Хьюстон – University of Texas MD Anderson Cancer Center.

 

 

– Ольга, почему вы выбрали науку?

– Я всегда знала, что буду ученым. Не помню, с какого возраста это пришло, но я с детства относилась к ученым и врачам с большим уважением. Считала, что эти люди двигают мир. К тому же, очень любила животных и природу, интересовалась зоологией беспозвоночных, казалось, что там много неисследованного. Для многих это непонятно и неинтересно – изучать букашек, таракашек. На первом курсе университета я специально выбрала такой раздел беспозвоночных, который изучает редких животных, – гребневиков. Они внешне похожи на медуз, и многие, видя их, думают, что это медузы.

«Вы, дорогуша, точно не будете той счастливой поступившей девушкой, которая залезет на памятник Ленина и поцелуют его в лоб»

– Как вы готовились к поступлению в вуз?

– Уже в 10 классе я знала, что пойду на биофак КФУ. Начала серьезно готовиться, и в 11 классе пошла на подготовительные курсы в КФУ по русскому, биологии и математике. С математикой у меня не складывалось, я не знала ее на «отлично», из-за чего взаимоотношения с педагогом были не очень хорошие. Однажды он прямым текстом заявил мне: «Вы, дорогуша, точно не будете той счастливой поступившей девушкой, которая залезет на памятник Ленина и поцелуют его в лоб». Когда я поступила, было горячее желание найти этого преподавателя и показать ему студенческий, но, к счастью для него, в стенах университета мы больше не встречались. На курсах у нас была сильная подготовка по биологии. По завершению нам рекомендовали пройти тест и сказали, что если наберем много баллов, то поступим без экзамена по биологии. С гордостью скажу, что я оказалась на втором месте по результатам теста, и ЕГЭ сдавать не пришлось.

– Чем вам запомнилась учеба на биологическом факультете?

– Во-первых, как и у всех, это было резкое и сильное погружение в студенческую жизнь, а именно, в науку. Помню, нужно было много учить, сдавать коллоквиумы о строении клеток и тканей, да еще и знать на латыни названия животных. Во-вторых, яркое воспоминание – Белое море. Это была первая летняя научная практика между 1 и 2 курсом. Традиционно наша кафедра зоологии беспозвоночных ехала на старую станцию «Беломорская» на 2-2,5 месяца, где «перваки» жили и изучали морскую фауну.

– Мы выезжали в море на мини-кораблике, бросали сети и собирали материал – различных мелких животных. Приносили их в нашу локальную лабораторию, изучали под микроскопом. Пытались определить, что это за маленький рачок, червячок и к какому отряду он принадлежит. Это была командная работа, и все студенты между собой передружились. До сих пор поддерживаю связь со многими, а один из тех студентов впоследствии стал моим мужем.

– В студенчестве занимались только наукой?

– Я стремилась участвовать в художественной самодеятельности, но не задалось. Да и я была увлечена работой в лаборатории электронной микроскопии, где мне нравилось исследовать неисследованное. Вроде уже все изучены, отнесены к видам, знаем от кого образованы, но на клеточном уровне было интересно узнавать отличия. Помню, эти вечера, когда ты сидишь у микроскопа, исследуешь маленький кусочек ткани животного, который нужно залить в смолу и отправить под микроскоп в определенную огранку. Эх, ностальгия!

– После университета Вы сразу уехали за границу?

– После защиты диплома я не спешила искать работу. Сомневалась, куда идти дальше такой замечательной и с хорошим образованием. На кафедре мест не было. Благо в мае на кафедру пришла просьба подобрать двух недавних выпускников факультета на стажировку в Америку. Одна из выпускниц КФУ получила грант и открывала в США лабораторию в University Texas Health Science Center в городе Форт-Уэрт, штате Техас. Зовут ее Марина Горбатюк. Она связалась с нашим завкафедрой, Сабировым Рушаном Мирзовичем, который порекомендовал ей меня и мою подругу. Мы с ней списались, прошли интервью, и уже собирались лететь, но получилось так, что я полетела одна – возникли проблемы с научным грантом. Доктор Марина пригласила меня работать над исследованием особого генетического заболевания глаз, то есть в области молекулярной биологии клеток глаза. У меня не было никакого опыта работы в молекулярной биологии, да и в биохимии тоже. То есть, она взяла меня на свой страх и риск. И я начала оформлять документы.

Пока ждала визу, успела летом поработать в лагере вожатой. Люблю преподавать и работать с детьми. Там у меня был клуб биологов, где мы изучали в микроскопе каплю озерной воды и то, что в ней происходит. А в этой капле был целый мир, и это удивляло ребят. Вскоре после этого я получила визу и времени поработать в России уже не осталось.

– Как мне казалось, да. Ведь на втором курсе, после того как у нас закончились обязательные пары английского, я пошла на дополнительные курсы в КФУ по специальности «переводчик в сфере профессиональной коммуникации». Когда же прилетела в США, как и у любого человека, у меня случился культурный шок. Хоть я и думала, что знаю английский, но оказалось, что это не так. Это был труднопреодолимый языковой барьер. Люди говорят быстро, просишь их говорить помедленнее, а они все равно повторяют с той же скоростью. Благо доктор Марина, которая пригласила меня в лабораторию, сразу сказала: «Оля, мы будем говорить с тобой только на английском. Даже когда будем вдвоем». Это помогло мне адаптироваться быстрее.

«Чувствовала себя как типичный ученый – сумасшедшей и уставшей»

– Как проходила адаптация в США?

– Сложно, у меня не было как таковой базы, опыта в молекулярной биологии, то есть микроскопией я занималась, но это было не то. Я попала в мир точных инструментов – микропипеток, растворов, клеток, где царила полная стерильность. Начинала с нуля, было много слез. Но это опыт, через который нужно было пройти. У меня был ненормированный рабочий день: приходила к 8 утра, уходила в 9-10 вечера, за это время проводила эксперимент за экспериментом. Чувствовала себя как типичный ученый – сумасшедшей и уставшей.

– А где жили в первое время, с кем общались?

– Доктор Марина помогла мне снять квартиру. В университете, при котором находилась лаборатория, не было кампусов, и все интернациональные студенты сами снимали себе жилье. Общалась я со студентами, которые проходили практику в этой же лаборатории. Это была абсолютно новая лаборатория, так как доктор Марина только получила грант и начала все оформлять. Туда стали приходить студенты, которые учились в этом университете и которые выбирали лабораторию для практики.

– Приезжали ли Вы в Россию?

– Проработав год и восемь месяцев, я должна была вернуться обратно и переделать визу из стажировочной в студенческую, так как я поступила в университет на программу PhD. В России я в течение года ухаживала за мамой, она болела раком. Вечерами подрабатывала, вела курсы английского для взрослых. Одновременно работала в двух языковых школах, даже 2 месяца проработала в школе учителем английского. Потом пришла виза и в августе 2014 я поехала учиться в Америку.

– Чем занимались, пока учились на программе PhD?

– При поступлении в университет я решила полностью поменять область исследовательских интересов: пока мама болела раком, я прониклась этой темой. За 2 года моего отсутствия доктор Марина поменяла университет, и я находилась в свободном плавании. Нашла лабораторию, где так или иначе изучают рак. 4,5 года работала в этой лаборатории и исследовала рак, за что мне присудили степень кандидата наук. Теперь я нахожусь в другом городе, тоже в штате Техас. Я пошла в академию постдоком заниматься наукой. Постдок – это человек, который не уходит в коммерцию, а работает в науке в исследовательском институте (ред. позицию постдока занимают молодые ученые со степенью кандидата наук). Я выбрала MD Anderson Cancer Center, это всемирно известный университет в США, №1 по исследованию рака.

«Все время посвящаю науке»

– А чем Вы сейчас занимаетесь?

– Я горда, что работаю в очень крутом университете. У меня хорошая лаборатории, очень большая. И я тут единственная постдок, остальные – серьезные исследователи. Работаю над проектом, который связан с иммунологией рака. Если проще сказать, исследую, как иммунные клетки нашего организма, а конкретнее Т-лимфоциты и нейтрофилы, помогают распознавать раковые клетки и борются с ними. Также проект включает в себя исследование, как помочь этим иммунным клеткам не уставать в процессе борьбы с раком. Сейчас это очень серьезная проблема в раковых исследованиях. Раковые клетки настолько хитрые, что обманывают иммунные клетки и маскируются под нормальные клетки нашего организма, поэтому иммунные не активируются должным образом и не убивают эти раковые. Также исследую, как иммунные клетки должны активироваться и правильно распознавать раковые клетки и бороться с ними. У меня серьезный проект, где я работаю с лабораторными животными, это связано не с зоологией, а с моделью изучения рака на клетках и на животных.

– В этом году я стала членом ассоциации всех постдоков нашего MD Anderson Cancer Center. Нас более 500 человек. Я глава одного субкомитета, где решаю, чем заниматься постдокам в свободное время, как проводить совместный досуг. Важно отвлекаться, потому что мы реально много времени проводим в лабораториях. А если не давать своему мозгу отдыхать, то можно сойти с ума. Важно, когда люди отвлекаются и проводят вместе время. Еще я читаю много научных статей, делаю небольшие украшения из бусинок, люблю рисовать, а когда выдается несколько свободных дней, то обожаю путешествовать.

– А в России бываете?

– Это грустный вопрос, так как за эти 5 лет я там не была. Я до сих пор тут в студенческом статусе, но при этом въездная виза у меня закончилась. Я должна подать документы, но очень боюсь, что меня будут долго проверять, а мой проект не позволяет надолго отлучиться. У меня же тут клетки растут, мыши плодятся. Никак не могу рисковать. Но я нахожусь в процессе смены статуса, что позволит мне приехать в Россию. Очень хочу увидеть родных, зайти на кафедру, со всеми встретиться и пообщаться.

– Как сейчас с русским языком, не забыли еще?

– Нет, все в порядке. Часто разговариваю с родными и друзьями на русском, а когда им нужно попрактиковать английский, то переходим на него. Плюс ко всему, у меня есть пару человек, которым помогаю с английским по скайпу. Мне только иногда бывает сложно с биологической терминологией. Даже иногда представляю себе, что когда увижу своих преподавателей из КФУ и буду рассказывать им про свой проект, то научными терминами не смогу сразу все рассказать. Надо будет заранее подготовиться.

– Есть ли мысли вернуться в Россию?

– Четкой позиции на этот счет нет. Пока идет мой проект, это еще несколько лет, останусь в США. Мне нравится, что моя лаборатория находится на базе большой больницы, где в доступе есть образцы тканей пациентов с различными типами рака, что очень важно в науке. А если говорить в общем, то я всегда открыта к любой возможности продвигать науку, но только науку не ради науки, а науку ради людей.

– Что можете порекомендовать нынешним студентам?

– Хочется сказать, что для наших студентов с таким образованием открывается много дорог в мир. Нужно чуть удачи, но в остальном все возможности уже есть. Главное не бояться стучать в двери и пробовать, верить в себя и допускать эту возможность в своей голове, не забывать о саморазвитии и быть усердным в своем деле.

 

Беседовала Анна Денисюк

Фото из личного архива Ольги Сизовой